Мы с интересом слушаем воспоминания тех людей, которые воевали на фронтах. Их, к сожалению, остается все меньше и меньше. Но попробуйте поговорить со своими бабушками и дедушками, и вы неожиданно для себя, узнаете, что многие из них жили в те страшные военные годы, и расскажут вам про свою войну, какой они ее знают и помнят.
Почему нам так дороги и интересны эти воспоминания? Как взрослые говорят о войне? Размышляют о причинах, приводят статистические данные, а дети войны…. Они просто жили, не раздумывая о причинах того, почему им так нелегко. Они просто жили, просто воспринимали то, что происходило, страдая вместе со всей страной. Они не награждены за это орденами и медалями. Они просто выжили, и ими построена та страна, в которой мы сейчас живем. Это они, дети войны, повзрослев, отстроили разрушенные города и села, подняли целину, построили мощные электростанции и проложили железные дороги, полетели в космос.
Они не любят вспоминать войну. Ведь надо иметь мужество и волю, чтобы растормошить затянувшиеся душевные раны. Но эти люди могут многое рассказать нам. Воспоминания нахлынут, и, вспоминая все новые подробности, словно вернувшись в те непростые годы, они будут рассказывать нам о своей войне. Их детская память отметит, наверно, не самое важное, возможно, просто мелочи, пустяки. Но это – память сердца.
Я никогда не задумывалась о том, что моя бабушка – очень добрая, мудрая, всегда такая сильная, жизнерадостная, тоже ребенок войны. А когда я узнала об этом и попросила ее вспомнить о том времени, я увидела войну с другой стороны, словно глазами тех мальчишек и девчонок.
..Сначала я увлеклась ролью корреспондента: заранее придумала и записала на листе бумаги то, о чем буду спрашивать «свою героиню», мою бабушку Киямову Фанизу Акрамовну.
– Ты можешь что-нибудь вспомнить о войне?
– Что-нибудь? О войне? Нужно?
Я заметила, что бабушка удивилась моему официальному тону, но уже через минуту я поняла, что для нее эта тема слишком серьезная и подыгрывать мне она не собирается. Она ласково посмотрел на меня, обняла и усадила рядом с собой. И мне уже совсем не хотелось перебивать ее.
– Часто всплывает в памяти детство, хоть и было оно тяжелым. И тут же, с тревогой и болью в сердце, думаю, как страшны были эти годы – годы той самой войны, о которой многие вспоминают.
– С чего началась война для твоей семьи?
– Многих слов из этого страшного сообщения по радио я тогда просто не понимала, ведь когда началась война, мне было всего 9 лет. Семья наша была уже в то время немаленькая: мама, папа и шестеро детей, один брат и четыре сестры. Я была третьим ребенком в семье. Самая младшая из нас – Разифа – родилась ровно за месяц до начала войны. Сначала мы не осознавали всего ужаса того, что случилось. Только почему-то мама и папа перестали улыбаться и шутить, все стали какие-то напряженные, озабоченные. Но мы, мальчишки и девчонки, не сразу поняли, какая страшная беда вошла в нашу жизнь. Наверное, это шло от взрослых, ведь никто не знал, что война затянется на долгие и страшные четыре года, все верили в скорую победу и в окончание войны. Но проходили дни, с фронтов приходили нерадостные вести.
– Бабушка, мне вспомнилось стихотворение А. Барто, послушай.
Глаза девчонки семилетней,
Как два померкших огонька.
На детском личике заметна
Большая, тяжкая тоска.
Она молчит, о чем ни спросишь,
Пошутишь с ней – молчит в ответ,
Как будто ей не семь, не восемь,
А много, много горьких лет.
– Да, внучка, это стихотворение отражает наше состояние души тех лет. Спасибо, очень красиво.
– Можно ли быть добрым, гуманным к врагам?
– К врагам я испытываю жалость и добро, так как я считаю, что для них самым большим наказанием является осознание того, что они участвовали в таком массовом насилии и уничтожении наций и народов.
– А родители во время войны всегда были с вами рядом?
– Из многих семей уходили на фронт мужчины. Нашего отца тоже забрали.
После его ухода на фронт, через несколько месяцев умирает моя мама. Шестеро детей остаются одни.
– Как же вы жили дальше?
– Внучка, мы не опускали руки и продолжали жить так, как будто слаще этой жизни и нет больше. Учились самостоятельности. С утра бежала в школу, все остальное время работала в колхозе. На учебу времени оставалась все меньше и меньше. Да и возможности не было постоянно заниматься, поскольку в колхозе требовались рабочие руки. Но все-таки я учебу не бросила, хотя было очень тяжело. И так, собрав руки в кулак, продолжали жить дальше. Через год умерла моя сестренка. Это был второй удар после смерти матери.
– А как вы пережили голод?
– Выжили. Мы славу богу не голодали. Садили огороды, летом варили лебеду, собирали крапиву, ягоды, грибы. Мерзлая картошка с колхозных полей весной заменяла сладости. С сестрами жили дружно, друг другу помогали.
– Были ли известия от отца?
– Приходили письма, и в один день получили письмо, которое все еще у меня перед глазами. Написали, что мой отец пропал без вести. Еще один удар настиг нас еще совсем молодых. Но к счастью, через время получили повторное письмо, отец писал из госпиталя. Он был ранен. Взрывом снаряда оторвало ему ногу. Нам было тяжело читать эти строки, но все таки он был жив и скоро вернется. И все равно жили в постоянном страхе за его жизнь. Мы бы не пережили после потери матери еще и потерю отца. И страшно было за Родину в целом, за людей, которые умирали от голода каждый день.
– Помнишь ли тот день, когда вернулся отец?
– Я собиралась идти в школу, в дом вошел отец. На щеках блестели слезы. Он был на костылях. Все побежали к отцу, обнимали его, целовали. А он повторял только одно: « Германия разгромлена!» Плакали от радости, что уже все позади. Он искал глазами свою жену, и младшую дочь Разифу. Мы не знали, как ему сообщить эту весть об их смерти. Боялись, что он не переживет этого известия. Но я собралась духом и рассказала отцу все так, как было на самом деле. Он был ошарашен моими словами, но как настоящий мужчина не показал слез, а только поддержал добрыми, целеустремленными словами. Понимая, что он нужен детям, и он теперь единственный кормилец в семье и ему нужно поднять на ноги пятерых детей. Началась спокойная жизнь, хотя раны не заживали.
– Изменился ли твой характер после войны?
– Дети войны были маленькими взрослыми. Впоследствии мы научились отстаивать свое «место под солнцем». Мы заботились друг о друге, и до сегодняшнего дня я борец. И пытаюсь передать эти качества своим детям.
– Закончилась ли для тебя война в настоящее время?
– Фактически да, но во сне часто всплывают лица, фрагменты того тяжелого времени, что напоминает о проклятой войне. Просыпаюсь, конечно, с болью в сердце.
– Каким было для тебя детство?
– Детство выпало нам тяжелое, я его вспоминаю в темных красках.
– Если бы тебе предложили прожить один день из детства, каким бы он был?
– Это был бы тот день, после войны, когда папа вернулся домой живым.
– Что бы ты хотела пожелать молодому поколению?
– С замиранием сердца я желаю, молодежи чистого голубого неба, ярких красок, улыбок мам, чтобы всегда окружали родные добрые людьми, и мира на века!
– Бабушка, как ты считаешь, чего сейчас всем народам не хватает для того, чтобы жить в мире?
– Думаю, народам нужно прислушиваться, понимать, сострадать, от души пожимать друг другу руки ради мира, счастья и любви на Земле!
Дети войны – и веет холодом,
Дети войны – и пахнет голодом,
Дети войны – и дыбом волосы:
На челках детских седые волосы.
Земля омыта слезами детскими,
Детьми советскими и не советскими.
Какая разница, где был под немцами,
В Дахау, Лидице или Освенциме?
Их кровь алеет на плацах маками
Трава поникла, где дети плакали
Дети войны – боль отчаянна!
И сколько надо им минут молчания!